Серёгу Коновалова никогда не видели трезвым. Казалось, что он просыпался уже пьяным. У него даже кличка была Бухой. Серёга Бухой. С утра он уже кружил по району в поиске – с кем, где, что, и за какие шиши выпить. И всегда находил. Попробуй найти денег на хлеб – так голодным и помрёшь, а вот на водку наскрести – никаких проблем. В общем, к обеду Серёга уже был навеселе, а к вечеру, если его не доволокут до дома, отдыхал где-нибудь под забором или на скамейке, если повезёт. Серые будни рядового алкаша. В принципе, парень он был не вредный, поэтому жена его терпела долго. Но потом не выдержала, и уехала к родителям. Серёга сначала даже обрадовался – никто теперь пилить не будет, да и бухать можно дома, а не на улице. Дома удобнее и безопаснее. Быстренько пропил всё, что можно было пропить, отрастил бороду, в которой постоянно висели остатки закуски. Питался он теперь только тем, чем закусывал. Раньше жена хоть борща могла наварить, картохи пожарить. А сейчас готовить было некогда. То похмелиться надо, то уже не в состоянии готовить. Да и деньги переводить на жратву вместо водки – неоправданное расточительство. За пару месяцев он опустился до того, что его начали избегать приятели-алкаши. И тут приехала к нему из деревни мать, которую Серёга уже лет десять не видел. Привезла курицу, сало, сметану, лук-чеснок и прочие харчи. Увидала мамка, в каком безобразии живёт её кровинушка. Вставила сыну трындюлей, прибралась в квартире, сгребла Серёгу в охапку и поволокла на кодирование.
Как выяснилось, дело это плёвое – один сеанс, и ты уже не бухаешь, даже, если очень хочется. Потому что, сказал доктор, если выпьет он в период кодирования, то три дня поноса, и смерть. Или ноги отнимутся, и не сбегаешь больше в гастроном. Или вообще, забудешь, где этот гастроном находится, и зачем он нужен. Случаи, предупредил доктор, бывают разные. Называется «автобусная реакция». Или антабусная. Не важно. А важно то, что лучше не экспериментировать. Настращал доктор по полной, рассказал пару страшилок из медицинской практики. «Так что, выбор за вами, дорогой товарищ, или год трезвости, или инвалидная коляска, если выживете». «Спасибо тебе, мама. Низкий тебе поклон» - только и сказал Серёга на пороге клиники. – «Как же я теперь жить буду?». Но всё оказалось не так плохо. Через неделю уже все рефлексы алкоголика стёрлись, даже удивился, что пить не тянет. И пошло по наклонной – устроился сторожем на стоянку. Непьющий сторож на вес золота. Появились деньги. Приоделся в секонд-хэнде, бороду сбрил, в парикмахерскую сходил. Вспомнил, какой вкус у мороженого и кефира. Дальше – хуже. Прикупил телевизор и диван. Свободного времени стало больше. Апофеозом перемен стало то, что записался в библиотеку. Стал книги читать. Друзей стал стороной обходить, дабы не искушаться. Хотя иногда добавлял им снисходительно мелочь на выпивку. По старой дружбе. Был Серёга Бухой, стал Сергей Иванович трезвый. Пропал человек совсем. Выпал из общества. Но бывало, с такой тоской и отчаянием смотрел, как бывшие компаньоны мечутся в поиске бухла. Всё-таки стаж алкоголика давал о себе знать. Не хватало романтики. Но сила воли и страх перед кровавым поносом всё же брали верх. Говорят, видели его даже в обществе относительно приличных дам. Подтверждением сего факта служили наутюженные рубашки и запах одеколона не изо рта. Непьющий мужчина на вес золота.